Оскорбление и оскорблённые
12-08-2002 [ Rechtskanzlei T. Puhe ]
Сейчас, когда страсти вокруг противостояния господ Меллемана и Фридмана утихли, можно спокойно обсудить тему оскорбления личности и то, что германская юриспруденция подразумевает под этим термином. По крайней мере теоретически, правовая система ФРГ оценивает оскорбление личности не только на базе формального применения соответствующей статьи закона. В квалификации всего дела следует учитывать гарантированную конституцией страны свободу слова (статья 5 Основного Закона) и право на защиту чести и достоинства человека (Статья 1 Основного Закона). Конкретно в описанной мной ситуации речь шла о следующей констелляции.
В шестерёнки юстиции попал адвокат, который обвинил одного председательствующего на процессе судью в преднамеренном нарушении закона. Параграф 339 Уголовного кодекса (Strafgesetzbuch) квалифицирует преднамеренное противоправное применение закона в пользу или в ущерб одной из сторон в качестве уголовного преступления. Такой нечестный судья наказывается лишением свободы на срок от 1 до 5 лет. В качестве дополнительного наказания судья лишается своего положения государственного чиновника и всех связанных с этим статусом льгот. Можно понять, что потеря должности в системе юстиции означает крушение всей жизни судьи. Понятно, что так просто своей судьбой никто не бросается. По этой причине за всю послевоенную историю ФРГ практически не было случая вынесения приговора судье по статье 339. Она, по сути, не имеет значения в повседневной судебной рутине.
Разумеется, не каждое некорректное применение или толкование закона можно рассматривать в качестве преднамеренного нарушения принципов правосудия. Иначе любой судья, допустивший ту или иную формальную или принципиальную юридическую ошибку, должен был бы навсегда покинуть своё кресло. Уголовный кодекс карает только сознательное нарушение закона в пользу одной из сторон. По моему многолетнему опыту адвоката такие случаи встречаются чаще, чем утверждают заинтересованные лица и организации. Проблема всегда заключается в надёжном доказательстве преднамеренности поступков судьи. Самый известный случай такого рода произошёл с судьёй, а ныне довольно известным политиком Р. Шиллем из города Гамбург. Судя по сообщениям прессы, в ряде проведённых им дел имелись отправные точки для обвинения судьи в сознательных манипуляциях при отправлении правосудия. Коллеги-судьи не дали Рональда Барнабаса Шилля в обиду и поступили согласно старому римскому правилу "В случае сомнения v в пользу подсудимого".
Теперь обратно к нашему случаю. Для начала суду надо было дифференцированно квалифицировать высказывания адвоката в качестве утверждения фактов или моральной оценки поступков. Квалификация утверждения фактов зависит от степени правды в сделанных утверждениях. В нашем случае утверждение фактов выглядело бы следующим образом; Адвокат распространяет, якобы, высказанное судьёй намерение приговорить обвиняемого к наказанию, несмотря на доказательства его невиновности. Не сможет адвокат убедительно доказать, что судья действительно произнёс перед свидетелями такие изречения, его дела не слишком хороши.
Баварский верховный земельный суд оправдал адвоката. Он посчитал его высказывания личной оценкой и, таким образом, защищёнными законом о свободе слова. В данном случае верховный суд расценил высказывания адвоката в качестве моральной оценки поступков судьи. Поэтому он квалифицировал их в качестве свободного выражения собственного мнения. Свобода слова, в принципе, имеет преимущество перед правом судьи на защиту собственной личности. Это право приобретает приоритет в случае оскорбления человеческого достоинства и унижения личной чести индивидуума. В любом случае следует тщательно взвешивать соотношения между свободой слова и правом на защиту чести и достоинства личности. Ответ на эти непростые вопросы может быть дан только индивидуально в каждом конкретном случае.
Следует подчеркнуть, что персоны общественной и политической жизни страны имеют меньше прав на защиту собственной приватной сферы и личности, чем "простые смертные". Закон считает оправданным интерес общественности к личной жизни заметных личностей из области политики, искусства, кино или телевидения. Так же и политики должны в определенной степени сносить, пусть и не всегда справедливую и соразмерную критику. На то они и политики.
В данном случае Высший баварский земельный суд засчитал в пользу адвоката, что свои высказывания он сделал спонтанно сразу после вынесения неправильного с его точки зрения приговора. В определённой степени и судья обязан мириться с необоснованными упрёками и неприемлемой критикой со стороны обвиняемых и осужденных. В этом отношении судей можно частично приравнять к политикам.
 print |